Старые глаза
Выцвели и потускнели,
Смотрят на меня -
Чтото высказать хотели...
Мысль,как змея,
Извернувшись ускользнула
Погасила здравый огонек..
Тихою свечой
Задрожало в них страдание.
Черным палачом
Встало горькое отчаянье,
И Хлестнув бичом
Память больно полоснуло,
Мыслей редких перекрыв поток.
Снова все забыл.
Потерялась мысль бесследно.
Сам себя спросил:
"Кто я? Где?" И нет ответа.
В них испуг застыл,
Стало горько, стало больно,
Потекла соленая слеза...
Памяти толчки...
Рвется,словно кинолента
В мелкие клочки
Кадр каждого момента.
Серые зрачки
Смотрят пристально и долго
Силясь вспомнить нужные слова.
Жизнь коротка...
Отсмеялась эхом звонко,
Отсчитав года
Вдруг разбилась на осколки...
Только иногда
Отразится мимолетно
Вспыхнув искрой в выцветших глазах .
Старость...это зов
Кануть в вечное забвение,
Недостаток слов
И рассудка помутнение,
Он почти готов
Жизни шаг последний сделать
Он и так уже почти что прах....
Годы не щадят.
И сплетают паутины
Став в нестройный ряд
Некрасивые морщины
Жалко этот взгляд
Незаполненный, бесцельный,
Смысл жизни в нем не отражен
Он уже устал...
Боли в теле...это муки
Он уже позвал
Смерть; и он готов к разлуке,
Только страх сковал
Бездна изнутри взывает,
Что он Богом так и не спасен...
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
